![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Клавдия Ивановна Рассохина
Jul. 19th, 2011 12:38 pmКлавдия Ивановна умерла 10 июня, в пятницу, похороны назначились на воскресенье. Удобнее и быть не может, какие уж тут могут быть отговорочки.
На следующий день я шел по улице, имевшей ощутимый размер в детские годы, а ныне ставшей неожиданно тесной и коротенькой. Ранее безымянная, ныне Больничная – когда-то путь по ней отнимал немало душевных сил, потому что в конце пути находился стоматолог.
По перпендикулярной к ней Юбилейной все так же стоят три трехэтажки. Вот и крайний дом, в котором мы жили до девяностого года, подход к нему совсем утонул в зарослях.
Пришел аккурат к отпеванию – и нарочно так не подгадаешь. Батюшка-то, боже мой, это же Сережка Ельченинов, что классом старше нашего на год – батюшка старательно исполнял обряд, а после долго увещевал о неупотреблении спиртного на поминках.
На следующий день хоронили на полузаброшенном Богдановском кладбище. Асфальтовая дорога проходит в стороне, а дальше добрый километр по раскисшей грунтовке.
Онкология, долгое лечение, возраст, в конце концов - наверняка ее дети ждали неизбежного. Проводы человека, прошедшего отмеренный среднестатистический путь до конца, зачастую лишены острой скорби.
У гроба говорили, старательно и в разной степени умело. Всем говорившим хотелось выразить то доброе ощущение, которые оставила К.И. у всех, работавших с ней и учившихся у нее, но слова не шли, их не хватало.
Всегда немногословная, мягкая в общении со своими подопечным, но не дозволяющая лишнего – такой запомнили ее мы, ученики.
А что еще? Ах да, пышки. Мы были соседями, жили на одной площадке. Всегда и неизменно Клавдия Ивановна угощала нас пышками. Рельефные воспоминания детства, с твердо затверженными вкусом и ароматом. Она любила творить выпечку.
Затем начальные классы под ее крылом. И ведь не помню практически ничего из тех времен, разве что урок труда, на котором освоил шитье «назад иголкой».
Только на кладбище резанула простая мысль – К.И. пережила мужа на сорок лет. Прожить две жизни, до и после… В простом сознании мальчишек все принималось как есть, без вопросов и осмысления – улыбчивая одинокая пожилая учительница, казалось, она была такой всегда. Мы не задумывались, что дети ее давно выросли и поразъехались, мы не смогли бы оценить, каким путем прошла К.И.
Невозмутимая уравновешенность, мягкая улыбка - это была Клавдия Ивановна. А что же было внутри – кажется, никто и не знал.
Я слушал надгробные речи придирчиво, цепляясь к словам и паузам – и утверждался в этом своем ощущении.
Сегодня сорок дней. Жизнь идет, она всегда идет, оставляя умерших - кого в быстром забвении, кого - в плавно затухающей памяти знавших людей. Будем жить и помнить.
На следующий день я шел по улице, имевшей ощутимый размер в детские годы, а ныне ставшей неожиданно тесной и коротенькой. Ранее безымянная, ныне Больничная – когда-то путь по ней отнимал немало душевных сил, потому что в конце пути находился стоматолог.
По перпендикулярной к ней Юбилейной все так же стоят три трехэтажки. Вот и крайний дом, в котором мы жили до девяностого года, подход к нему совсем утонул в зарослях.
Пришел аккурат к отпеванию – и нарочно так не подгадаешь. Батюшка-то, боже мой, это же Сережка Ельченинов, что классом старше нашего на год – батюшка старательно исполнял обряд, а после долго увещевал о неупотреблении спиртного на поминках.
На следующий день хоронили на полузаброшенном Богдановском кладбище. Асфальтовая дорога проходит в стороне, а дальше добрый километр по раскисшей грунтовке.
Онкология, долгое лечение, возраст, в конце концов - наверняка ее дети ждали неизбежного. Проводы человека, прошедшего отмеренный среднестатистический путь до конца, зачастую лишены острой скорби.
У гроба говорили, старательно и в разной степени умело. Всем говорившим хотелось выразить то доброе ощущение, которые оставила К.И. у всех, работавших с ней и учившихся у нее, но слова не шли, их не хватало.
Всегда немногословная, мягкая в общении со своими подопечным, но не дозволяющая лишнего – такой запомнили ее мы, ученики.
А что еще? Ах да, пышки. Мы были соседями, жили на одной площадке. Всегда и неизменно Клавдия Ивановна угощала нас пышками. Рельефные воспоминания детства, с твердо затверженными вкусом и ароматом. Она любила творить выпечку.
Затем начальные классы под ее крылом. И ведь не помню практически ничего из тех времен, разве что урок труда, на котором освоил шитье «назад иголкой».
Только на кладбище резанула простая мысль – К.И. пережила мужа на сорок лет. Прожить две жизни, до и после… В простом сознании мальчишек все принималось как есть, без вопросов и осмысления – улыбчивая одинокая пожилая учительница, казалось, она была такой всегда. Мы не задумывались, что дети ее давно выросли и поразъехались, мы не смогли бы оценить, каким путем прошла К.И.
Невозмутимая уравновешенность, мягкая улыбка - это была Клавдия Ивановна. А что же было внутри – кажется, никто и не знал.
Я слушал надгробные речи придирчиво, цепляясь к словам и паузам – и утверждался в этом своем ощущении.
Сегодня сорок дней. Жизнь идет, она всегда идет, оставляя умерших - кого в быстром забвении, кого - в плавно затухающей памяти знавших людей. Будем жить и помнить.
